11 декабря были опубликованы данные от Росстата по инфляции за ноябрь, которые показали ее резкое ускорение. Мы вышли на двузначные темпы текущей инфляции. Ждем дальнейшего подъема ключевой ставки.
В статье «Инфляция опять на подъеме — что делать» мы прогнозировали резкое ускорение текущей инфляции в ноябре. Данные от Росстата полностью подтвердили наш прогноз.
По итогам ноября текущая инфляция (месяц к предыдущему месяцу) составила 1,43% (данные от Росстата даются без устранения сезонности).
Пересчет в годовые темпы с устранением сезонности (обозначение saar — seasonally adjusted annual rate), по оценке ЦБ дает ноябрьскую месячную инфляцию на уровне порядка 13,7% saar. Это очень много! Для сравнения: в октябре и сентябре было 8,5% и 10,0% saar соответственно.
Средняя инфляция за три последних месяца составила 10,7% saar, то есть стала двузначной. Это очень тревожный сигнал (ЦБ всегда обращает большое внимание на трехмесячные средние, так как этот показатель позволяет видеть тенденции, не искаженные разовыми факторами).
С базовой (то есть характеризующей наиболее устойчивые компоненты индекса потребительских цен) инфляцией тоже все плохо: по данным Росстата в ноябре она составила 1,10% к предыдущему месяцу, что по сезонной корректировке ЦБ соответствует 12,0% saar. Таким образом, базовая инфляция тоже резко выросла: в октябре и сентябре она составляла 9,9% и 9,1% saar соответственно.
Более того, оперативные данные за первые 9 дней декабря говорят о том, что тренд на ускорение инфляции сохраняется: за этот период накопленный рост цен уже достиг 0,62%. Это значит, что среднесуточный прирост цен в указанный период составил 0.069%, в то время как в ноябре было 0,047%, а в декабре прошлого года — 0,023%.
Если так пойдет и дальше, то по итогам декабря мы можем выйти на текущую инфляцию 2% в месяц, что, по некоторым оценкам, соответствует уровню порядка 20% saar (не имея официальной сезонной корректировки от ЦБ, мы взяли оценку независимых экономистов из ТГ-канала MMI). В таком случае ситуацию с инфляцией надо будет охарактеризовать как катастрофическую.
В отчете Росстата есть еще одна важная цифра: рост ИПЦ с начала года составил 8,76%. Это значит, что октябрьский прогноз ЦБ по инфляции за весь 2024 г. (диапазон 8,0−8,5%) уже превышен. С учетом сказанного про декабрьские данные, по итогам года инфляция, вероятнее всего, вплотную подойдет к 10% или даже станет двузначной.
Одним из наиболее значимых факторов, приведших к столь резкому ускорению инфляции, стала произошедшая осенью девальвация рубля. И надо понимать, что действие этого фактора еще далеко не исчерпано, несмотря на то что котировки пока отошли от своих экстремальных значений, достигнутых в конце ноября (порядка 110 руб. за доллар). Сейчас мы имеем курс на уровне 100 руб. за доллар, в то время как летом он колебался в диапазоне 84−88.
Нынешняя волна девальвации началась с сентябрьского решения правительства о сокращении норматива продажи валютной выручки экспортерами. Потом добавились санкции на Газпромбанк, через который идет львиная доля международных расчетов за экспорт, вот мы и получили скачок до 110 рублей за доллар.
Но помимо всего этого для ослабления рубля есть фундаментальные причины: разница в уровне инфляции между Россией и другими странами (в США и Европе инфляция составляет 2−3%, в Китае — меньше 1%); также имеет место огромная разница в темпах роста денежной массы.
Нашего запаса юаней и близко не хватит для сколь-нибудь длительного противодействия этим факторам с помощью интервенций. Максимум, что ЦБ может делать сделать, — это сглаживать колебания курса.
Итак, инфляция ускоряется, и с этим надо срочно что-то делать. Представители ЦБ в своих высказываниях уже готовят рынок к дальнейшему ужесточению денежно-кредитной политики (ДКП).
Так, советник главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной Кирилл Тремасов, выступая на Российском облигационном конгрессе Cbonds, дал несколько очень жестких сигналов по дальнейшей траектории ключевой ставки. «Можно ли быть уверенным в том, что ставка в следующем году обязательно будет снижаться? Ответ однозначный — нет. Такой уверенности быть не должно. Чтобы верно спрогнозировать, какая ключевая ставка будет в следующем году, внимательно следите за отклонением экономики от базового прогноза».
Как мы видели выше, по инфляции такое отклонение уже появилось — в очередной раз: инфляция по итогам года точно будет выше последнего прогноза ЦБ и, вероятнее всего, превышение прогноза будет весьма значительным. Для ЦБ это безусловный аргумент для дальнейшего ужесточения ДКП.
Посмотрим на другие аспекты макроэкономической картины: нет ли там каких-то «отклонений от базового прогноза», которые могли бы этому помешать.
Что касается уровня экономической активности, то с этой стороны все не так плохо: некоторое замедление, которое мы наблюдали в третьем квартале, не получило развития.
Напомним, что в России индекс деловой активности (PMI) по обрабатывающим отраслям экономики в сентябре опустился до 49,5; впервые с апреля 2022 г. он ушел ниже 50, то есть перешел в зону спада. Однако в октябре восстановился до 50,6, а в ноябре вырос до 51.3. В услугах тоже все неплохо: в сентябре PMI опускался до 50,5, однако в сентябре он восстановился до 51,3, а в ноябре составил 53,2 — максимум с января текущего года.
Таким образом, мы видим подъем активности в частном секторе экономики (PMI от S&P Global считается только по компаниям частного сектора). Подчеркнем, что это цифры от международного агентства, которое явно не станет рисковать своей репутацией ради приукрашивания положения дел в России — тем более, что в симпатиях к нашей стране его уж точно не заподозришь.
Однако основная проблема, которая портит эту благостную картину, — опять же инфляционные компоненты индексов. В своем пресс-релизе S&P Global указывает, что в обрабатывающих отраслях они в очередной раз выросли: рост себестоимости выпуска продукции в нынешнем ноябре оказался максимальным с октября 2023 года.
В качестве причины респонденты опроса указывали на рост цен у поставщиков и падение рубля. В услугах ценовая компонента также осталась на завышенном уровне — из-за быстрого роста зарплат, цен поставщиков и транспортных расходов, а также из-за ослабления рубля.
Стоит обратить внимание, что в качестве значимого фактора инфляционного давления опрошенные S&P Global респонденты ни в обрабатывающих отраслях, ни в услугах не упоминали рост процентных расходов. А ведь в публичной дискуссии мы сейчас много слышим о росте процентных расходов как о факторе, разгоняющем инфляцию. Однако из опроса S&P Global все-таки следует, что в масштабах всей экономики он значимым фактором не является — как и утверждает наш ЦБ.
Просто ситуация неравномерна: есть очень закредитованные компании, для которых рост процентных расходов действительно огромная проблема. Именно их эмоциональная критика ДКП и апокалиптические прогнозы и формируют в публичном поле информационную картинку.
Что касается динамики ВВП, то тут мы видим некоторое замедление. По оценке ЦБ, в третьем квартале текущий рост ВВП (квартал к предыдущему кварталу, с устранением сезонности, но без годового пересчета) составил 0,4%, в то время как во втором квартале было 0,6%. Квартальный рост 0,4% в годовом пересчете дает примерно 1,6% saar.
Немного, но это все-таки рост (примерно столько же ЦБ ожидает по итогам всего 2025 года). Плюс к тому, надо еще надо учесть, что в третьем квартале на динамике ВВП негативно сказалось упомянутое выше замедление деловой активности в сентябре, которое, как мы видели, оказалось временным. Так что нынешний прогноз Минэкономразвития о росте ВВП на 3,9% по итогам года выглядит вполне реалистично, а это вполне достойный результат.
Тем более, что с корпоративным кредитованием тоже у нас пока все хорошо (а по мнению ЦБ — даже слишком хорошо): по итогам октября оно выросло на 2,3% за месяц, что стало самым большим приростом за последние 12 месяцев.
Хотя, возможно, в ноябре рост корпоративного кредита все-таки замедлился (такую оценку по оперативным данным дает ЦБ в опубликованном обзоре денежно-кредитных условий).
Анализ состояния дел в основных видах кредитования в последние несколько месяцев дан в статье «Хоронить ипотеку рано, а потребкредит, оказывается, не так уж нужен».
В частности, «СП» отмечала, что ипотека с господдержкой, несмотря на отмену общедоступной льготной ипотеки, осталась вполне «массовой» и по объему выдач стабилизировалась на уровне первых четырех месяцев нынешнего года. Рыночная ипотека заметно сократилась, но, как ни странно, окончательно не умерла. И лишь потребительское кредитование значительно замедлилось (что на наш взгляд очень здóрово) — благодаря не только высоким ставкам, но и макропруденциальным мерам ЦБ. Важно отметить, что замедление потребкредитования пока не привело к охлаждению потребительского спроса.
Финальный штрих к нашей макроэкономической картине — состояние рынка труда. В октябре был в очередной раз обновлен исторический минимум по безработице: 2,3%. До этого он несколько месяцев держался на уровне 2,4%, что было прежним историческим минимумом. То есть дефицит на рынке труда все более усугубляется, и именно он продолжает быть основным ограничителем экономического роста.
Такой макроэкономический пейзаж мы имеем к настоящему моменту. В нем все более-менее неплохо, кроме инфляции, положение с которой катастрофическое.
Так что неудивительно, что ЦБ фактически имеет карт-бланш от президента на борьбу с инфляцией «чего бы это не стоило». О необходимости борьбы с инфляцией и координации работы правительства и ЦБ в достижении этой цели Владимир Путин в очередной раз высказался на форуме ВТБ «Россия зовет».
Почему президент считает борьбу с инфляцией приоритетной и почему он дал регулятору полный карт-бланш — понятно. Мы же не хотим, чтобы у нас получилось, как в Турции. Напомним, что там после неудачного эксперимента с низкими ставками при высокой инфляции уже почти год держат ставку на уровне 50% и пока смогли только уменьшить инфляцию с 70 до 50% в годовом выражении. Так что впереди у Турции еще долгий период экстремально жесткой ДКП.
Здесь также уместно вспомнить, какую цену пришлось заплатить за остановку инфляции в США в начале 1980-х. Там инфляция была сопоставима с нашей по уровню, но она длилась дольше, поэтому высокие инфляционные ожидания успели закрепиться (у нас это пока еще не произошло, но вот-вот произойдет, если инфляцию не остановить в ближайшее время).
В начале 1980-х легендарный глава ФРС Пол Волкер после того, как провалились все предыдущие попытки борьбы с инфляцией, с помощью экстремально жесткой ДКП вверг экономику в рукотворную рецессию, во время которой уровень безработицы превысил 10%. Зато инфляция была остановлена, и на смену десятилетию стагфляции 1970-х пришел длительный период здорового экономического роста.
Понятно, что нам уж точно не надо доводить нашу инфляцию до состояния США 1970-х или современной Турции: мы же не хотим ставку 50% на годы или рецессию с безработицей 10%. Чем дольше оттягивается решительная борьба с инфляцией, тем более затратной она будет. Но дело не только в этом. Для решительной борьбы с инфляцией именно сейчас у президента есть и другие причины — политические.
Ведь в недалеком будущем — осенью 2026-го — у нас выборы в Госдуму, а при такой инфляции успешно выступить на этих выборах партии власти будет весьма проблематично. Народ инфляцию ощущает «в своем холодильнике», а цифры экономического роста, даже если они очень впечатляющие, — это все-таки атрибут из «телевизора»; люди этого не чувствуют на своей шкуре.
Никакое замедление экономического роста и даже рецессия не будут волновать население, если это не сопровождается массовой безработицей, но такое в обозримой перспективе нам уж точно не грозит. Так что идти на выборы с высокой ключевой ставкой и низкими темпами экономического роста власти вполне могут, а вот с такой инфляцией как сейчас — нет. Ведь в конечном счете в формировании общественного мнения «холодильник» всегда побеждает «телевизор».
Поэтому бескомпромиссная борьба с инфляцией неизбежно будет продолжена. А значит, нам всем пора уже перестать критиковать жесткую ДКП, не выдвигая конструктивных предложений о том, чем ее можно дополнить или заменить, чтобы все-таки взять инфляцию под контроль. ЦБ уже задействовал все доступные ему инструменты, включая макропруденциальные надбавки. И все равно, мы видим, что в одиночку с разгоном инфляции он пока не справляется.
Однако ни от правительства, ни от предпринимательского сообщества, ни от независимых экспертов никаких конструктивных предложений как не было, так и нет. Стандартное предложение «давайте увеличим производство товаров» здесь не проходит. При нынешнем дефиците рабочих рук увеличение объемов производства возможно только через рост производительности труда посредством инвестиций в более эффективное оборудование. А это в большинстве случаев слишком долго: прежде чем новое производство будет запущено, мы уже успеем выйти на турецкий сценарий.
А значит, как говорилось в известной рекламе, «при всем богатстве выбора другой альтернативы нет»: на декабрьском заседании регулятора ждем повышения ставки до 23% и жесткой риторики по дальнейшей ее траектории.
